Заходя в студию Юрия Ветрова, ты сразу понимаешь, что попала не в классический салон красоты. Здесь нет чётких линий и строгого ресепшена, вокруг − нечто, вроде творческого беспорядка. Однако освоившись, сразу различаешь грамотно выверенные зоны для работы с клиентами, для ожидания, для обучения… Светлые тона, мансардные окна, белый кожаный диван, зеркала и прозрачные чашки, из которых предлагают выпить кофе с мятой…

Мы поговорили с Юрием Ветровым о том, каково это − вести бизнес в сфере красоты, почему саратовские предприниматели боятся конкуренции, как создаётся мода и почему красота − понятие относительное…

− Я часто слышу от предпринимателей, что Саратов − депрессивный город, новые тенденции здесь если и улавливаются, то с большим отставанием − лет в 10. Ощущаете ли вы нечто подобное в своём деле?

− Да, это так. В саратовском бизнесе есть ещё и страх перед конкуренцией. У нас стараются вообще ни с кем не конкурировать. А как тогда развиваться? Я, например, конкурирую с модными домами, а не с парикмахерскими. В бизнесе главное − выбрать свою нишу. Не быть, как все, а быть отличным. Не в смысле, лучше всех, а быть другим.

− По-вашему, это проблема только индустрии красоты или и других саратовских бизнесменов?

− Думаю, индустрии красоты. Ведь в этой сфере вообще мало профессионалов, которые ведут бизнес. Чтобы вести бизнес, нужно иметь образование. Я вёл семинары по бизнесу в этой сфере и могу сказать, что так везде − не только в Саратове. У нас только 10-15% управляющих в сфере услуг имеют высшее образование. Я уже не говорю о высшем профессиональном образовании, которого в России вообще нет.

Вот и получается, кому-то подарили помещение, парикмахерскую, и вот он/она думает: сейчас я мастеров поставлю, и они будут мне зарабатывать. А система управления? А техника переговоров? А кто будет учить персонал, как общаться с клиентом?

Я вам проиллюстрирую примером. Недавно ко мне в студию прибежала невеста в свадебном платье: «Сделайте мне причёску!» Оказывается, она приехала в салон, опоздав на 15 минут, и мастер не стала её ждать и уехала на дачу. Причём накануне они тренировались, делали причёску. Она понимала, что это невеста. Вот вам Саратов! Здравствуйте!

− Это даже для Саратова слишком…

− Но это правда. Наши сотрудники были в шоке от такого поведения. Потому что такое даже представить в работе невозможно. Она же всего-навсего опаздывает. И вообще, это же Невеста! Это главный день в её жизни, и ей сегодня можно простить всё! Она начинает новую жизнь. Такое поведение с клиентом непростительно.

− Однако вы работаете в Саратове. Почему не уедете в Москву или ещё куда-то?

− Должны же быть какие-то сумасшедшие, которые будут ломать систему. Может быть, я из их разряда. Не систему, которая должна существовать, а систему, как систематическое и равнодушное отношение к тому, что есть.

Почему я не остался в Москве? Наверное, каждый в жизни расставляет приоритеты. Я уже многое посмотрел… Я выбрал семью. Наверное, можно было бы уехать только из-за денег, но для меня семья оказалась важнее. Можно было бы и семью перевезти, но существует какая-то доля патриотизма к малой родине. Меня папа так воспитывал: свой дом надо оберегать, это твоя крепость, и что бы там ни творилось, если есть какой-то мусор, можно просто убраться − зачем переезжать в другой дом? Я просто работаю, ращу детей, учу их.

«Мне просто нравилось крутить кудри»

− А где вы получили профессиональное образование?

− В Саратове я не учился, из-за чего комплексовал. Потому что, когда меня спрашивали об этом, те имена, что я называл, никому ничего не говорили.

Первые самые обычные курсы я прошёл в Волгограде. Потом стажировался только у иностранных парикмахеров, высоких звёзд, которые обслуживают, например, Мадонну или королеву Великобритании…

− Вы сразу поняли, что нужно выходить на такой высокий уровень?

− Я вообще долгое время не мог определиться, чем же я хочу заниматься. Я и артист эстрады, и первый помощник капитана, и кондитер… Судьба однажды направила в парикмахерское искусство. И когда было тяжело, я вспомнил папины слова: если чем-то занимаешься, делай это лучше всех, не можешь лучше всех − не делай вовсе.

− А как чисто технически проходил процесс выхода на этих известных мастеров? Вы подавали какие-то заявки?

− Дело случая. В 2004 году в Саратове проводилось мероприятие «Свадебный марш» с участием Валентина Юдашкина. Я там делал причёски моделям, которые были задействованы в танцах. И после шоу меня пригласили на стажировку в Москву.

Когда я приехал, в тот же день выяснилось, что Сергей Зверев готовит супер-шоу в Кремле, и ему нужны помощники для подготовки моделей. Так, я в течение двух недель не учился в привычном смысле слова, а занимался уже практикой.

Абсолютно воодушевленный я приехал в Саратов, и устроился в обычную парикмахерскую, где стрижка стоила 50 рублей. Отрабатывал все эти модные штучки, которые узнал от Зверева. Наработал много клиентов, и стал искать другой салон.

Так, я постепенно рос. Затем меня пригласили в компанию Лореаль. Тоже совершенно случайно. Я что-то там рассказывал, хотя считал, что совершенно не готов кого-то учить, что-то объяснять…

− Вас позвали преподавать?

− Да, как технолога, который бы полностью объяснял, как и что делать, как красить. Я думал, что я вообще красить не умею. Стричь-то не умею… Но мне было это всё очень интересно! Там бывают ежегодные собрания, когда компания приглашает звезду в качестве поддержки марки в стране. И вот впервые была приглашена из Лондона Джо Джордан − великолепный преподаватель, золотые руки. Она привозила коллекцию, которая была основана на кудрях. И вот я крутил кудри. Когда она уезжала, сказала мне: «Ты бог кудрей. Сколько стран я объездила, никто так быстро и качественно кудри не делал». Я даже не знал технологию, как работать, мне просто нравилось крутить кудри.

Потом я занялся обычной работой и иногда читал семинары в компаниях. А на следующий год пригласили Яна Робертсона. В завершение шоу он сказал: «Дайте мне этого мальчика в турне на месяц − он подготавливает волосы именно так, как мне это нужно». И мне в срочном порядке покупали билеты, я из Самары бегом возвращался в Саратов, чтобы взять какую-то одежду для выхода на сцену и т.д. Так у меня пролетел отпуск, в течение месяца я был в турне.

И через год меня уже целенаправленно приглашали на мероприятия и стажировки. Я ездил по разным странам и познакомился с самыми великими людьми нашей индустрии на земном шаре. Говорят, что у каждого есть ангел-хранитель, а у меня, наверное, их много, и они меня постоянно пинают.

«Было время, когда у меня была корона на голове»

− На сайте вашей компании я нашла широкий спектр услуг: и макияж, и прически, и маникюр-педикюр, и шопинг-сопровождение. Как я понимаю, вы и образы невестам создаёте, и обучаете… В связи с этим вопрос: вы сами столь многопрофильный специалист? Или стилист должен владеть всеми искусствами красоты?

— Специалистов у нас немного, но все они узконаправленные. Широкопрофильный специалист в индустрии необходим для тех, кому неважно высокое качество. Но для других… Думаю, вы не пойдёте за помидорами в булочную. Здесь то же самое.

− От какой именно работы вы ловите кайф?

− Больше всего я ловлю кайф от работы с клиентом. Было время, когда у меня была корона на голове. Из серии: «А давайте я вам вот это сделаю» «А я ещё крестиком могу»… У всех такой период бывает. Сейчас для меня важна индивидуальность человека. Я стремлюсь подчеркнуть все его достоинства и максимально скрыть недостатки. Это касается не только причёски, но и стиля и даже душевного состояния.

− Ваши клиенты, как правило, постоянные?

− Да, в основном у нас сложившаяся клиентская база. Есть и новые, и они всегда остаются. Есть же поговорка: когда ученик готов, появляется учитель. Вот когда человек готов к тому, чтобы шагнуть дальше к моде и к осознанию нового себя, он обязательно находит нас. Мне постоянно говорят: «Почему у вас так мало рекламы? Другие-то в колокола бьют…» А для чего много рекламы? Чтобы человек пришёл и ушёл? Текучка в клиентской базе для бизнеса страшнее всего. Некоторые говорят: «У меня такая база большая!» А она на 90% нерабочая. Есть же понятие чистой клиентской базы, когда у тебя есть определенное количество клиентов, у них есть своя функциональность: ты им что-то даёшь, они тебе что-то дают. Это обычный процесс обмена энергией, который существует, как в природе, так и в бизнесе. Законы везде одинаковые.

− Стало ли с кризисом меньше клиентов?

− Я делаю статистику, и меня радует, что потери клиентов нет. Да, они стали меньше и реже покупать услуги. Но они не покупают их в другом месте. Опять же это говорит о том, что человек привыкает к качеству и не соглашается на худшее. И ещё это определенный критерий, по которому мы отслеживаем качество нашей работы, причём каждого специалиста.

«У девочек часто возникает желание поменяться… Но не все готовы видеть себя лучше»

− Сегодня в моде так называемая естественность во внешнем облике: минимум макияжа, простые причёски, удобная одежда и обувь… Индустрия красоты поддерживает такой образ? Или здесь есть противоречия между повседневной реальностью и миром моды?

− Да, естественность в моде. Только она сводится к высоким технологиям. Если у тебя стопроцентная седина, можно ходить естественной, но при этом надо быть ещё и красивой. Чтобы создать красивый натуральный цвет, нужны более высокие технологии, чем обычное окрашивание. Чтобы сделать лицо естественным и идеально ровным, снова нужны высокие технологии.

Это естественное течение времени. Недавно были в моде резкие линии, стрелки, яркие образы, теперь захотелось другого. Но это не значит: «Вот, я проснулась утром и пошла покорять мир!». Естественность не означает, что тебе не нужно ничего делать.

В природе тоже всё естественно. Осень намусорила, а зима убрала − всё красиво. Да осень даже мусорит красиво. Кстати, сейчас в коллекциях модельеров отслеживается природная тематика, чего раньше не было.

− Как вообще определяется, что будет модно?

− Мода создаётся не по принципу: «Я думаю, что это будет модно!» Это стратегически выверенный план. Существует целая креативная команда, в которую я тоже вхожу. Она анализирует потребности в каждом регионе. С другой стороны существует международный маркетинг, который потом обрабатывает все эти данные.

Такие люди, как я, работают в регионах с клиентами. Мы отслеживаем, какие формы и цвета чаще всего пользуются спросом. В конце года каждый член этой команды создаёт коллекцию, основанную на потребностях своих клиентов: цвет такой, текстура такая, макияж такой… В каждом регионе свои особенности.

Затем информация стекается в международный маркетинг, они анализируют потребности, сравнивают их с прошлым годом и, отслеживая тенденции, решают, что людям предлагать. Это ведь бизнес. Если мы не будем давать людям то, в чём они нуждаются, бизнес не будет развиваться.

− Какие принципиально новые тенденции в моде сегодня?

−  Раньше ориентация модельеров была на то, чтобы сделать уникальную форму и потом облачить её в цвет. Вспомните маленькое чёрное платье. Изначально Габриэль (Коко Шанель, − прим ДС) сделала форму платья, которая полностью подчеркивает правильную фигуру женщины и облачила её в чёрный цвет.

Сейчас другие тенденции. Люди больше всего обращают внимание на цвет. Цвет − это самовыражение. Если форм всего 6, то цветов − 640. С 2000 года многие модельеры создали своё собственное производство цвета. Поэтому никогда и нельзя встретить два абсолютно одинаковых цвета (одного уровня и направления) в разных марках.

− Уже давно популярен формат «из золушки в принцессу», «до и после». Существует мнение, что после волшебных преображений, спустя какое-то время, герои таких проектов впадают в депрессию и возвращаются к своему прежнему состоянию. Как вы считаете, чем это обусловлено?

− У девочек часто возникает желание поменяться. Когда ко мне приходят с мыслью: «В жизни надо что-то менять», я всегда спрашиваю (хотя это некорректно): «А вот это что-то − это что? И для чего тебе это нужно? Как ты хочешь выглядеть, если не так?» Она полтора года настраивалась на то, чтобы поменяться, а когда пришла, задумалась: «Правда, зачем?..»

Да, люди впадают в депрессию, потому что не все готовы видеть себя лучше.

− Даже так?

− «Я хочу, чтобы было красиво». Позвольте, «красиво» у каждого своё. Поэтому мы стараемся не слепо исполнять желания клиента, а чётко выяснить, что именно для этого человека есть «красота», и находим способы совмещения его желаний с общепринятыми нормами.

Когда я только начинал, меня учили, что надо иметь своё мнение. Но сейчас я понимаю, что фраза «Я считаю, что вам подойдёт…» сама по себе не профессиональна. Как можно считать? Ты ведь профессионал, ты знаешь. Считать может она, потому что у неё нет образования, которое есть у тебя. Профессионал знает наверняка, потому что перед ним сидит человек, у которого есть цвет кожи, цвет глаз, формы. Есть критерии, а профессионал знает правила, чтобы манипулировать этими критериями. Поэтому профессионал должен ответить: «Вам подойдёт это, это или это. Оно не может не подойти, потому что это будет больше вас выражать».

− То есть люди, которые хотят измениться, зачастую просто не знают себя и в качестве перемен представляют вовсе не то, что им подходит. Поэтому и оказываются не готовы принимать себя новыми?

− Да. Поэтому большинство людей, которые приходят к нам и остаются, они из разряда тех, кто созревает. Они начинают искать информацию в интернете, интересоваться какими-то вещами и нападают на нас. И когда приходят к нам, они уже готовы, чтобы стать лучше. С такими людьми мы работаем. Поэтому, как я уже говорил, к нам не приходят люди просто по рекламе. Да, хотелось бы больше таких клиентов, но что ж поделать, если они зреют не как вишни, гроздями, а по очереди…

«Мы не учим красить и не стрижём − мы делаем стрижки, мы делаем цвет»

− Какие у вас планы по развитию бизнеса? Есть ли какие-то интересные идеи?

− Я сейчас вплотную занялся развитием школы на базе нашей студии. Уже несколько групп закончили обучение. Год назад я подготовил программу и начал тестировать ее на «зайцах» − на мастерах из Германии. Пока я ездил по миру, у меня осталось много связей.

− Почему на иностранных учениках?

− В Европе сильные школы, поэтому было любопытно посмотреть, насколько наша система преподавания будет интересна высококлассным мастерам. Также им намного выгоднее было приехать сюда, нежели обучаться у себя. В Европе очень дорогое обучение парикмахерскому искусству. В России же − самое дешёвое, и это обидно. Чтобы получить какую-либо профессию, люди, как минимум, три года обучаются чему-то в училище. А в институте еще 5-6 лет. Парикмахер − это такая же профессия, а у нас 8 месяцев, и ты мастер широкого профиля и уже можешь всё! Как волшебник.

− Теперь саратовские ученики?

— Да, я отработал технологию на иностранцах, сделал коррективы, потому что я в школе показываю не только, как стричь и красить. Мы вообще не учим красить и не стрижём — мы делаем стрижки, мы делаем цвет. Красить можно заборы. А волосы красить клиент может и дома: намазал и жди, что получится. Хорошо, что в большинстве случаев всё нормально.

− Обучение проводите вы сами?

− Да, сейчас полностью систему ввожу я. В группе максимум 8-10 человек. Я приверженец того, чтобы было не больше 8-ми. Потому что мастер должен видеть, как и что делает ученик. Чем больше народа, тем сложнее отследить каждого.

Занятия у нас проходят очень интересно: мы и смеёмся, и плачем, и радуемся, и открываем новые законы физики. Вспоминаем школу, делаем химические опыты с красками. У меня обучаются мастера, которые работают парикмахерами уже по 3-5 лет.

− К вам на обучение может прийти любой человек?

− Да, абсолютно.

− Вы сказали, что занялись развитием школы? Вы хотите выйти на другой уровень, ввести новые программы?

− В первую очередь, я хочу сделать обучение стабильным. Чтобы люди не от «нечего делать» приходили, а чтобы они понимали всю необходимость этого обучения. А понять, что это необходимо, можно только осознав всю важность того, что ты получишь. Мастер сможет сделать свою работу профессиональнее, быстрее и по-новому. У него появится свободное время, а это важно, ведь свободное время − это либо ещё больше клиентов, либо общение с семьёй.

Беседовала Кристина Фомина. Специально для Делового Саратова