— Директор музея – это одно, а второе и самое главное – я организатор этого музея. Я мечтал о нем давно. В молодые годы мне пришлось работать на фабрике, где изготавливался символ нашей области. Мой отец, Комаров Андрей Сидорович, был мастером на этой фабрике. Благодаря ему меня и взяли туда учеником, а потом я стал работать там. Сначала я был сборщиком, а потом – наклёпщиком «голосов».

— В гармошке есть планки, на которых находятся язычки. Они и называются «голосами». Я их наклепывал, поэтому гармошка и играла.

— Мне было 16. Это было в 1958 году. В это же время я стал заниматься в Доме культуры Профтехобразования. Там я обучился игре на саратовской гармонике, и стал играть в ансамбле.

— Кстати, Яркин – мой воспитанник. Примерно в 1962 году я был руководителем ансамбля, и Евгений играл в нем. Тогда ему было 6 лет. Поэтому Яркин мне хорошо знаком – первые азы получал, в том числе, и у меня. Потом пришел Вячеслав Павлович Новиков и продолжил руководство.

— Я руководил ансамблем временно на протяжении трех лет, пока он служил в армии. А я на тот момент уже пришел из армии и возглавил ансамбль.

— Когда я работал на фабрике, собирал все материалы по саратовской гармонике: газетные заметки, видеосюжеты… К моему удивлению скопился большой материал. Так я решился со временем на открытие музея гармоники для Саратова и области. Все это теперь хранится в музее. Также там есть уникальные вещи из нашего семейного фонда. Старинные гармошки и многое другое.

— Как сказать… Наверное, все получаться не может. Меня беспокоит сейчас маленькое помещение. Обещают дать больше, но пока не дали. А еще у музея нет статуса – получается, он как бы самостоятельный, народный.

— Статус государственного музея мне не нужен. Регионального значения или городского было бы вполне достаточно.

— Да, я делал это дважды. Впервые 10 лет назад – в городскую думу, а последний раз – в областную.

— У меня всю жизнь было рвение сломать то, что не нужно. Я хотел создать нечто полезное для народа, избирателей. Например, я собирался бороться с системой ЖКХ, хотя и понимаю, что это очень трудно. Но у меня было такое настроение, такой азарт! И я думал: «Ну, если я попаду в Думу, я им покажу!» Но… не пришлось показывать.

— Трудно сейчас сказать, потому что сейчас я ушел от политики, занялся музеем, и мне не хочется больше к этому иметь отношение.

— Конечно, спокойнее сейчас, чем когда рвался в депутаты, чтоб доказать что-то, изменить что-то. Там ничего не изменишь…

— Не думаю, что я бы стал и смог (!) жить по чужим правилам. Характер у меня такой. Но что об этом говорить сейчас? Мне и не пришлось об этом думать.

— У нас прекрасная театральная жизнь! Интересный местный репертуар, к нам приезжают талантливые актеры из столицы.

А не хватает нам массовой культурной работы. Раньше эту функцию выполняли Дворцы культуры. Работали кружки: театральные, музыкальные, художественные и другие. Сегодня Дворцы культуры закрыты или сдаются в аренду бизнесу.

— Возможно, но я все же считаю, что должны быть хотя бы центры культуры. Я, например, хочу сделать центр культуры саратовской гармоники. В одном месте будет и музей, и клуб любителей саратовской гармоники, а также обучение ребят игре на гармошке и ее изготовлению. Можно также открыть отдел по ремонту гармошек, найти мастеров…

Такой центр мог бы организовывать концерты и разные благотворительные мероприятия, встречи с творческими людьми – нечто вроде дискуссионного салона.

Кстати, у меня есть множество знакомств с музыкантами и киноартистами. В свое время я организовывал много встреч с такими людьми.

— Других символов не надо. Саратовская гармошка, калач, стерлядки – их достаточно. И обыгрывать нужно именно их. Это настоящие символы. То, что было на самом деле, и то, что именно наше. Может, и стерляди станет больше со временем. А гармошку мы возрождаем, о ней уже вспомнили очень многие.

— Это уже другая сторона моей жизни – артистическая. Перед тем, как я пошел в органы милиции, приехал к нам ансамбль «Ярославские ребята». Они исполняли частушки и в то время были очень знамениты. Так вот я с ними гастролировал. Примерно в 1970 году снимался фильм «Семь невест ефрейтора Збруева», и нас пригласили сняться в этом фильме. Может, Вы помните: один играл на балалайке на левой руке, другой – на правой, а в середине на баяне играл я. Мы обыгрывали все поездки главного героя, как бы комментировали песнями все происходящее. Шесть кадров с нами в этом фильме есть.
Пока мы были на киностудии, снялись в трех фильмах про революцию. Сегодня они запрещены.

— Около двух лет. Потом приехал в Саратов и стал работать в органах милиции.

— Я и туда попал через гармошку. Да, все удивляются, но это так! В 1972 году в МВД создали отдел культуры, который был призван заниматься воспитанием сотрудников через участие в культурной работе. Сначала организовывали смотры художественной самодеятельности, проводили выставки местных художников. В областях, по всему Союзу стали делать милицейские клубы, в которых открывались кружки.

В Саратове решили открыть ансамбль гармоники. Меня спросили, можно ли создать такой милицейский ансамбль. В итоге в 1972 году я пришел туда, как вольнонаемный, сначала работал контролером, а ансамблем занимался в клубе МВД на Московской улице. В общем, я из милиционеров сделал гармонистов. Мы гастролировали, получали медали, дипломы, почетные грамоты из Москвы.

Позже мне предложили стать политработником. Я был членом партии, коммунистом, имел высшее образование, то есть по всем данным подходил. Я спросил: «А квартиру дадите?» «Дадим!», — сказали мне. Ну, и я пошел в органы. Мне дали «старшего лейтенанта милиции», и я начал служить. Отслужил 30 лет и ушел на пенсию.

— На пенсии я побыл два дня, и мне предложили работу в администрации. Я стал начальником отдела культуры администрации Кировского района. Потом дослужился до замглавы администрации по социальной сфере. После администрации я занялся бизнесом. Мы обеспечивали детские сады питанием. Этой компании больше нет. Ну а сейчас все мои мысли занимает музей саратовской гармоники.

Беседовала Кристина Фомина
Специально для Делового Саратова